Лев Златкин - Убийство в морге [Ликвидатор. Убить Ликвидатора. Изолятор временного содержания. Убийство в морге]
— А экспертиза указывает на самоубийство, как и в случае с Каримовым. Никаких следов насилия.
— Займемся академиком?
— Не глупи! Ты же его сам приглашал в понятые. А перед этим с ним беседовал. У него просто не было времени убить Бовяна.
— Было!
— Он же старый, больной человек. Ну где ему справиться с Рачиком?
— Тогда остается одно: убийца был в квартире Бовяна, когда я звонил от академика.
— И выпрыгнул через окно?
— Для тренированного человека это не представляет трудности. Мы бы с тобой сделали это запросто. А у него не было другого выбора. Дверь я контролировал.
— Ты самоубийство исключаешь?
— Наркоман имеет возможность покончить с собой более приятным способом. У него нашли морфий и кокаин. Действует убийца-профессионал, не оставляет следов.
— Как же он их отключает?
— Баллончик с каким-нибудь легким газом. Выключает на минуту, очнулся, а ты уже в петле хрипишь.
— Или кровью истекаешь… Верни администратора! Вопрос ему задам.
Тенгиз сходил за администратором. Тот был спокоен.
— Я все равно не скажу, что получал наркотики. Можете меня бить.
— Бить тебя уже поздно, до пяти лет, говорят, надо этим заниматься. Ты мне вот что скажи: в последний вечер к Каримову кто-нибудь приходил в кабинет?
— Я дорожу своим местом и за солидными гостями не шпионю. А там не только место можно потерять, но и голову.
Джафаров жестом руки отослал его, и тот исчез.
— Пустой номер это кафе? — сочувственно спросил Тенгиз.
— Напротив. Обнаружили клубок, теперь надо осторожно тянуть за ниточку.
— Хорошо бы еще ниточку отыскать.
— Отыщем. Ну что, пойдем потихоньку?
— А как же остальные? — возмутился Тенгиз.
— Для чего нам остальные? Будут врать, больше ничего.
— Не может быть, чтобы ни один человек не видел, кто приходил в кафе в тот вечер к Каримову.
— Кафе имеет черный ход, через который доставляют продукты. У Каримова нашли ключ от него. Читать материалы надо, дорогой.
Когда они покидали кафе, вслед им несся вздох облегчения: пронесло. У входа Джафаров остановился, закурил, затем неожиданно предложил:
— Пойдем воды выпьем?
Тенгиз не возражал. Подошли к киоску с газированной водой.
— Хозяин, два двойных! — скомандован Тенгиз и выложил деньги.
«Хозяин», красивый юноша лет двадцати пяти, небрежно бросил их в ящик и налил два высоких бокала воды с сиропом.
— У-у, как вкусно! Молодец, честно работаешь!
Юноша очень обрадовался похвале. Джафаров не обратил внимания ни на воду, ни на «хозяина». Поставив бокал, он повел Арнани прочь и от кафе, и от будки с водой.
— Вот тебе и ниточка, Тенгиз! Но тяни ее очень осторожно.
У Тенгиза хватило выдержки не оглянуться, хотя очень хотелось.
— Ты думаешь, брат этой Кязимовой?.. Он ее послал к дому Каримова?
— А кто же еще? Кофточка была названа для отвода глаз.
— Вряд ли они имеют отношение к убийствам! — вздохнул Тенгиз.
— Никакого!
— Значит, ни одной зацепки? Трудно будет раскрыть эти убийства.
— А мы их и не раскроем! И генерал знает это лучше, чем мы. Ничего! В одном потеряем, в другом найдем. Раскроем сеть торговцев наркотиками, нам спишут и эти три злосчастных убийства. Пойми, убийства можно раскрыть либо случайно, либо из окружения убитого. А профессионала взять невозможно.
— Но раньше раскрывали!
— Чушь! Вешали несколько «мокрых» дел на одного.
— У меня еще не было политических убийств.
— А у меня были! И только одно удалось раскрыть: любовница отравила.
— Ревность?
— Бросить решил! А наши раздули как политическое убийство.
— Созналась?
— А куда денешься? Жить каждый хочет. Американский агент.
— Знаю, о ком ты говоришь! Мерзавец был первостатейный!
— Мерзавец не мерзавец, а член правительства! Каждая служба хочет доказать свою необходимость. Ваше управление списывает на одного дегенерата столько «висяков», сколько можно, а мы политические убийства раздуваем.
— Говорят, что Берия специально устраивал фальшивые покушения на Сталина.
— Не только Берия!.. Ладно, Тенгиз, хоть ты и специалист по криминальным убийствам, придется тебе вплотную заняться наркотиками. Думаю, через них мы, может быть, выйдем на убийцу.
— Мустафа, можно один нескромный вопрос?
— Знаю! Администратора «на пушку» не брал. С утра поставил наружное наблюдение, и его обрисовали. Он у нас, кстати, проходил свидетелем по одному делу о картежном притоне, на валюту играли. Ловкий, пройдоха…
7
Хозяин киоска «Воды Ломидзе» Хан Кязимов спокойно смотрел вслед двум сыщикам и даже не подозревал, что его свобода, а то и жизнь висят на волоске. Главный администратор шепнул ему утром о смерти Бовяна, но жизнь и смерть Бовяна не входили в круг интересов Кязимова, тем более тот был армянин, а Хан тайком ходил на собрания фронта национального спасения, крайне националистической организации, конечной целью которой было возрождение Великого Турана. Да и сыщики приходили, как ему сказала сестра, по поводу смерти Анки. Хану ее было почему-то жаль, может быть, потому, что она могла быть прекрасным цветком его гарема. Да и о Бовяне Кязимов знал лишь то, что он клиентам наркоту толкает за бешеные деньги. У них был общий поставщик. Разница была лишь в том, что Бовян на свой страх и риск продавал наркотики в розницу, а Кязимов продавал оптом, получая комиссионные и с той и с другой стороны. Смерть Бовяна даже радовала Хана, поскольку не стало конкурента.
Правда, смерть Каримова немного спутала карты, но Кязимов знал, что это ненадолго, связь восстановится. Поэтому он без страха смотрел вслед сыщикам.
Не один он смотрел им вслед. Как только Джафаров с Арнани скрылись из виду, из кафе, несмотря на свой солидный вес, легко выбежала Кязимова и забежала к брату в киоск.
— Ханчик, они очень интересовались, как это я оказалась вчера у дома Каримова. Я им сказала, что в промтоварный заходила, кофточку подбирала.
— Дура тупая! Промтоварный на ремонте уже два дня. Ты что, не знала?
— Вай мей! А что мне теперь говорить?
— Ничего не говори. Они тебя спрашивать не будут. Ты случайно не протрепалась, что я тебя посылал к Каримову?
— Что ты, Ханчик! Они интересовались, от кого я узнала о смерти Каримова. Я им сказала, что встретила Бовяна у дома Каримова.
— Сказала, сказала! Язык вырву, если еще что-нибудь скажешь, ненормальная.
Повариха заплакала.
— Я тебя воспитала, кормила, поила, без матери и отца, а ты, неблагодарный… Я замуж из-за тебя не вышла.
— Кому ты нужна была, толстая! После директора кто тебя взял бы?
— Директор нас с тобой обогрел и устроил. Тебе место это купил, между прочим.
— За это ты его обогревала в постели, а я вместо того, чтобы вам обоим перерезать горло, молчал.
— И молодец, что молчал. Что, плохо живем? Дом — полная чаша.
— Тебе лишь бы пожрать! Скоро поперек себя шире будешь.
— А ты хочешь ханом стать? Думаешь, не знаю, куда ты ходишь? «Великий Туран» в голове. В дурной голове.
— Не касайся своим грязным языком святого. Это выше твоего понимания, дура.
Повариха вся в слезах выбежала из киоска и скрылась в кафе. Кязимов закрыл киоск и пошел домой. Работать сегодня он больше не мог: надо было обдумать случившееся.
«Каримов был нашим с Бовяном поставщиком. Но Каримов сам товар не покупал. Значит, кто-то ему привозил. Знает ли этот кто-то о нашем с Бовяном существовании? Если знает, вопросов нет. Найдет! А если нет?..»
Настроение у Кязимова ухудшилось до такой степени, что он не заметил, как за ним почти от самого киоска идет старик в национальной одежде.
Когда старик подошел к Кязимову и что-то спросил, Хан не обратил на него внимания.
— Извини, отец, я не расслышал тебя.
— Я тебя спрашиваю: почему Каримов и Бовян умерли, а ты живешь?
Кязимов побледнел. Он понял, что появился человек, имеющий право спросить с него полной мерой. Только что Хан мечтал о появлении этого человека, а теперь он его боялся: со стариком шутки были плохи.
— Их убили не из-за наших дел! Я здесь ни при чем!
— Кто убил?
— Никто не знает! Двое сыщиков сегодня приходили. Убили еще одну красавицу, любовницу Каримова. А Бовян предлагал ей выйти за него замуж.
— Любовнице другого? — поразился старик, такое в его сознании не укладывалось.
— Неверный! Нет понятия о мужской чести.
— Всех троих убили вместе?
— В один день! Но в разных местах. Анку задушили на даче Дадаева, Каримова зарезали в ванной, Бовяна повесили. Бовяна последнего, ночью.
— Знаешь точно?
— Да!
— Хорошо! Я тебе верю, ты здесь ни при чем. Твои люди все целы?
